В воспоминаниях о св. Севастиане Карагандинском, помнится, была история о том, что он сокрушался в последние годы своей жизни о том, что не может налюбоваться на красоту природы – небо, облака, ручей – всё восхищало старца и в связи с этим – печалило.

Конечно, до подобной степени осознанности своей привязанности к миру – ещё жить да жить. И в этой протяжённости «жить да жить» – вся наша тщета перед безмолвием непривязанности, которое так непросто воспринять как условие освобождения. Возможно, в связи с этим стоит задуматься о пределе для творчества, для восприятия творчества. Мы восклицаем «А как же наш восторг по поводу реквиема Моцарта?». Неужели и это бремя, камни на наших ногах?

Представьте же человека, вовсе не злодея, лишь не слишком развитого, который испытывает восторг, буквально катарсис слушая разного рода «Гоп-стоп – ветер северный – стрелять так стрелять». Или просто от попсы. И совершенно равнодушен к Моцарту. Собственно, Моцарта для него ещё вообще не существует.

Что же, можно с улыбкой мудрого брахмана улыбнуться вкусам шудр, но принципиально пояснить «чем Моцарт лучше» едва ли возможно. Дело более – менее развитого вкуса и культуры восприятия? Да – но это дело наживное – по мере освоения более сложных форм – в очередном воплощении придут упоения от Моцарта. Но ведь что изменилось? Пришло умение замечать более тонкие структуры, оказываться в их пространстве и изменяться так или иначе под их давлением.

Именно это умение воспринимать энергийный поток посредством вхождения в пространство символа и есть наши ощущения – восторг, соритмичность, изменение характера восприятия – всё это результат того, что сквозь нас пошла энергия символа, которая корректирует нас по принципу подобия. Мы уподобляемся красоте или безобразию, оказываясь в сомедитации с тем или иным объектом. А коли так, то мы и говорим только о том, как формы бытия влияют на нас. Как мы воспринимаем идеи через формы.

По мере нашего развития, мы оказываемся всё более искусны в этом деле, учась видеть всё более тонкие дрожания идеи на кончике травинки в поле. И всё же на этом этапе нам по-прежнему нужны формы – события, звуки, краски, наше тело в конце концов просто для того, чтобы оставаться в развитии. И коли смерть лишает нас наших тел, звуков, вкусов и прочих форм – мы будто слепнем, глохнем, теряем способность чувствовать, а что самое страшное – утрачиваем сам язык, речь – которая тоже есть текучая форма, позволяющая нам заметить и означит самих себя, то, как мы привычно мыслим.

За границами существования здесь нам суждено всё это оставить. И что же будет тогда нами? Где тот предел разреженности мира форм, который нам необходим? Этот предел и определит следующий мир, среду, время в которую нам предстоит вернуться, чтобы продолжить работу с формами.

Но если форма не цепляет нас вовсе, то мы просто не можем быть в этом мире. ( Так же про это в заметке тут: http://gnozis.info/viewtopic.php?p=1728#1728 ) Мы окажемся вмиг настолько прозрачней, легче, подвижней, что просто выскользнем из этого бытия. Это одна из причин, кстати сказать, по которой просветлённые имеют свои слабости. Ведь что-то должно держать их в этом мире.

Человек только в одном случае оказывается способен оставить весь этот мир – если его сознание не нуждается ни в какой форме, даже в словах для того, чтобы продолжить развитие. И если человека очаровывают и притягивают грубые, простые вещи, желание сытости и отсутствие страха – он ещё очень плотен ( бывает, что на какой-то срок). И это мир шудр. Мир перворождённых в человеческом теле.

Формы, которыми такой человек играет на этом уровне – тяжёлые, простые – соха, молот, лопата, натуральный обмен и.т.д. Поднимаясь вверх по лестнице форм, мы пройдём разные способы зависимости. Они хорошо соотносимы с логикой кастового общества. Не случайно мы вспомнили термин «шудры». На следующем уровне человек зависит от денег. Потом – от славы, потом – от власти, потом – от знания – но так или иначе – он зависим. И он снова вернётся в этот мир.

Итак:

КИНОЛЕНТА ПРОЖИТОГО ДНЯ
Домашний индивидуальный тренинг:
"Ложась спать и потушив свет, приучите себя ежедневно мысленно просматривать всю жизнь каждого прошедшего дня, старайтесь при этом детализировать свои воспоминания до последнего предела..."
И Станиславский уточняет, до какой степени необходимо детализировать воспоминания – если, например, восстанавливаете в памяти, как вы обедали сегодня, то надо вспомнить:
• все, что вы ели и в какой очередности,
•
• вкус всего съеденного,
•
• всю посуду и общую ее расстановку на столе,
•
• мысли и внутренние чувства, вызванные обеденным разговором.
Такая детализация необходима при любом воспоминании. Надо стараться внутренне увидеть и как бы снова прожить всю последовательность отдельных действий, из которых складывается отрезок жизни. Понятно, что весь день таким образом не вспомнить – времени не хватит. Пусть вспомнится немного, но зато подробно!
Полезно в таком тренинге медленно просматривать комнаты, где приходилось бывать, и, вспоминая отдельные вещи в них, мысленно пользоваться ими так, как это было в действительности.
Эту привычку, как говорил Станиславский, надо набить себе долгой систематической работой.
Пока нам еще не нужно создавать киноленту иллюстрированного подтекста роли, но, готовясь к этому, займемся созданием киноленты прожитого дня. Этапы такие:
I. Начиная с определенного момента, "пятимся назад", то есть припоминаем, что мы делали минутой раньше, потом – где мы были и что делали пять минут назад, полчаса назад и т. д. – вплоть до момента пробуждения сегодняшним утром. Получается цепочка последовательных видений от данной минуты в аудитории до утра у себя дома.
II.
III. Эту цепочку фиксируем в том же порядке несколько раз подряд.
IV.
V. То же проделываем в обратном направлении, начиная с момента пробуждения до данной минуты.
После нескольких повторений "не чувствуете ли вы, что все эти воспоминания и проделанная вами работа оставили в вас какой-то след, в виде мысленного, чувственного или иного представления о довольно длинной жизни вашего сегодняшнего дня. Она сплетена не только из воспоминаний об отдельных действиях и поступках, проделанных вами в ближайшем прошлом, но и из ряда пережитых вами чувствований, мыслей, ощущений и прочего".
—Мы говорим о ежедневных воспоминаниях будничных событий дня. Их не нужно фиксировать кинолентой. Но несколько раз в неделю, чтобы постоянно формировался навык, создавайте фиксированную киноленту дня, такую, чтобы надолго запоминалась. Выбирайте для этого дни, чем-нибудь примечательные для вас. Время от времени просматривайте старые киноленты. Создание их – отличный способ заготовки материала для творчества.
—Послушайте, что писал Эйзенштейн: "Я необычайно остро вижу перед собой то, о чем я читаю, или то, что приходит мне в голову. Здесь сочетается, вероятно, очень большой запас зрительных впечатлений, острая зрительная память с большой тренировкой на "day dreaming"*, когда заставляешь перед глазами, словно киноленту, пробегать в зрительных образах то, о чем думаешь, или то, о чем вспоминаешь. Даже сейчас, когда я пишу, я, по существу, почти что "обвожу" рукой как бы контуры рисунков того, что непрерывной лентой зрительных образов и событий проходит передо мной. Эти острозрительные, прежде всего, впечатления до боли интенсивно просятся на воспроизведение".
• сны наяву (англ.).

Зачем нам это упражнение?

Из беседы здесь : http://gnozis.info/viewtopic.php?p=1729#1729

Вопрос.. Во многих учениях и тренингах существует вот это возвращение в прошлое, Нужно ли это? В нашей Школе по моему это не приветствуется...Это так?